Главный режиссер театра имени К. Тинчурина Рашид Загидуллин стал самым молодым режиссером в истории этого казанского театра. Выпускник престижного высшего театрального вуза им. Щукина, он поставил перед собой задачу создать другой национальный театр и доказал, что на татарской сцене можно с успехом ставить и Горького, и Брехта, и Шекспира.

– Как началась ваша карьера режиссера?

 – Предложение поставить на татарской сцене спектакль пришло в тот момент, когда я защищал госэкзамен в Москве. Поскольку до этого я работал в русском Театре юного зрителя, то поработать в татарском театре было очень интересно. Мы встретились с Робертом Шарифзяновичем Абульмамбетовым, тогдашним директором Тинчуринского, он предложил любую пьесу на выбор.

Парадоксально, но я заметил, что ни одной постановки по произведениям самого Карима Тинчурина в репертуаре театра тогда не было. Я нашел пьесу «Юсуф и Зулейха». Мы поменяли название на «Не обманешь – не проживешь». И в 27 лет я приступил к работе с такими корифеями татарской сцены, как Наиль Шайхутдинов, Ренат Мифтахов, Роза Хабибрахманова, Фаим Ситдиков… Через месяц репетиций спектакль был выпущен. Он получился очень хорошим и начал самостоятельную жизнь, а я уехал доучиваться в Москву.

Уже через пару месяцев меня вызвали в министерство культуры республики с предложением возглавить коллектив в театре драмы и комедии им. К. Тинчурина. Поставить спектакль разово – это одно, но стать главным режиссером я тогда был не вполне готов. Переборов сомнения, я стал режиссером национального театра. На год раньше сокурсников защитил диплом этим спектаклем на «отлично»: привез видеокассету, которую экзаменаторы – Владимир Этуш, Евгений Симонов, Владимир Андреев и другие мэтры – смотрели на большом экране, а я делал подстрочный перевод текста с татарского на русский, говоря за своих актеров.

- Какие качества Вам потребовались при работе с театром?

– Жесткость и профессионализм. Я благодарен Щукинской школе, моим педагогам за то, что этому меня научили. И это помогло возглавить в молодом возрасте такой непростой коллектив: только в 1989 году благодаря требованиям артистов, которые ездили с просьбами в Москву, после долгих мытарств коллектив стал стационарным театром. До этого – почти 60 лет – театр был без помещения. Судьба у актеров была незавидная.  По 11 месяцев в году три-четыре бригады ездили в разные стороны, и каждая была как отдельный мини-театр со своими правилами и законами, где каждый исполнял свои роли первого и второго планов. Передвижному коллективу предстояло стать стационарным театром с другой эстетикой и другим способом общения со зрителем, а это сложная работа и не на один день. В театре еще было деление по бригадам, когда я пришел, в процессе работы  начался тяжелый, но естественный отбор. И переходный период в театре им. Тинчурина длился почти десятилетие, завершившись на рубеже 1999 – 2000 годов постановками спектаклей  «Угасшие звезды» и «Мамаша Кураж».

– Какие воспоминания остались от учебы в «Щуке»?

– Из ярких воспоминаний – занятия с руководителем курса Симоновым Евгением Рубеновичем. Это был энциклопедических знаний человек. Мы у него были последний курс. Можно было назвать любую фамилию из истории русского театра, и он приводил массу примеров из жизни, поскольку со многими был знаком: от детских воспоминаний на коленях у Станиславского до момента становления театра Вахтангова. Он рассказывал нам историю в лицах, приводил такие примеры, которые не вычитаешь в учебниках.

У меня были очень талантливые сокурсники, но, из-за того, что время было экономически тяжелое, не все реализовались: ушли в другую сферу, уехали за границу, и не потому, что бесталанны, просто попали в сложное время. А мне повезло – я работаю всю жизнь по специальности. Пусть было сложно, но у меня был театр!

Продолжение следует
Лейсан Масгутова
Фото: tatarlar.net